Stellarian

Глава  4

 

Первое Причастие

 

            Для меня показалось странным получать величайший духовный опыт в своей жизни за чашкой кофе в "Денни", но именно там это и произошло.

            После того как мы получили кофе и обменялись любезностями о рождественском сезоне, я должен был продемонстрировать свою пытливость.

            ― У меня полно вопросов. Я хочу знать значение колокольчиков, кто вы, и что вы имели в виду под "миссией"?

            ― По одному, ― улыбнулся он. ― Что ты хочешь узнать в первую очередь?

            ― Вы знаете, почему я слышал колокольчики?

            ― Колокольчики были настроены на твои вибрации, и я вызывал тебя. Духовный закон таков, что я не мог прийти к тебе, а ты должен был отозваться и подойти ко мне. Ты услышал колокольчики и пришёл ко мне, как я и предвидел. Это всё, что я скажу тебе сейчас.

            ― Хорошо, я возьму любой лакомый кусочек, который смогу получить прямо сейчас. Можете мне сказать, кто вы? Очевидно, вы больше, чем звонарь, и, я думаю, больше, чем обычный человек...

            ― Если я просто возьму и выдам тебе ответ, ты мне не поверишь, ― сказал он. ― Подними вверх кисть правой руки, и пусть кончики твоих пальцев коснутся моих.

            Делать это мне показалось какой-то дикостью. Я осмотрелся и увидел, что мы неплохо уединились в уголке, и подумал: "Ну и чёрт с ним", и приложил кончики своих пальцев к его.

            ― Теперь, не отрываясь, смотри мне в глаза, ― сказал он.

            Было странным делать это, но всё в этом человеке и события, приведшие к нашей встрече, казались странными, так что я подумал, что мне нечего терять, и смотрел ему в глаза, пока мы соприкасались кончиками пальцев. Поначалу, похоже, ничего не происходило.

            ― Продолжай смотреть, ― сказал он, ― и освободи свою голову от всех мыслей.

            Содействуя ему, я почувствовал, что мой разум поплыл. Я подумал, что у нас происходило вулканское слияние умов, так как я ощутил слияние наших двух душ каким-то труднообъяснимым способом.

            Он отстранил свои пальцы и спросил:

            ― Ну теперь скажи мне... Кто я?

            Я обалдело отпрянул и воскликнул:

            ― Я знаю, кто вы. Вы ― Джон!

            Он улыбнулся и сказал:

            ― Ты с самого начала знал, что меня зовут Джон.

            ― Но вы не просто какой-то Джон. Вы ― тот Джон!

            ― И что это за тот Джон?

            ― Вы ― Иоанн, рыбак, сын Зеведеев, апостол... Возлюбленный... Откуда я это знаю?

            ― Я перевёл тебе часть своих воспоминаний. Ты веришь им?

            ― Вы правы. Если бы вы мне сказали сразу, я наверное подумал бы, что вы ― ненормальный, но, видя ваши воспоминания, трудно отрицать. Часть меня верит тому, что я получил, но другая часть говорит, что это невозможно. Моему разуму нужно разобраться в этом. Мне нужно задать ещё пару вопросов.

            ― Спрашивай.

            ― Со дней апостолов прошло две тысячи лет. Значит, вы сейчас либо ангел, посланный обратно на Землю, либо воскресшее существо... Или, может быть, всё это мне просто снится.

            ― Это ни одно из названного, ― сказал он.

            ― Но что же ещё это может быть? ― спросил я.

            ― Есть ещё одна возможность, которую ты упустил. Намёк даётся в Библии.

            Тут он полез в сумку, которую носил с собой, и вытащил Библию, очень старую на вид. Он нашёл отрывок, указал на него и сказал:

            ― Вот. Читай это... Строфы двадцать два и двадцать три в двадцать первой главе "От Иоанна".

            Я взял Библию и посмотрел на неё. Шрифт был очень старинный. Она казалась переводом короля Джеймса, но шрифт был старо-романского стиля.

            ― Я полагаю, это самая первая печатная Библия короля Джеймса, ― сказал я полушутя.

            Он бросил на меня быстрый, довольно серьёзный взгляд и сказал:

            ― Не совсем. Первое издание было громоздким и неудобным для ношения с собой. Это более позднее, но всё же очень старое издание.

            ― Конечно, ― сказал я, потешаясь про себя, ― так какие строфы вы хотели, чтобы я прочитал?

            ― Двадцать вторую и двадцать третью. Имей в виду, что Иисус и Пётр говорили об апостоле Иоанне, который, как ты теперь помнишь, это я.

           Я сделал паузу и прочитал эти строфы: "Пётр, увидев его (Иоанна), говорит Иисусу: "Господи, а что этот человек сделает?" Иисус говорит ему: "Если я хочу, чтобы он пребыл, пока я приду, что тебе до того? Ты следуй за мной". И пронеслось это слово между братьями, что ученик тот не умрёт; однако, Иисус не сказал: "Он не умрёт", но: "Если я захочу, чтобы он пребыл, пока я приду, что тебе до того?"

            ― Я помню этот библейский текст, ― сказал я. ― Он очень таинственный. Кажется, что он оставляет нерешённым вопрос, умрёт Иоанн или нет. Помню, я читал несколько легенд о том, что его сварили в масле, а он всё-таки выжил.

            ― Это не легенда. Меня кипятили в масле. Вдобавок к этому я был распят, меня пытали, закалывали, вешали и расстреливали несколько раз.

            ― Что же, вы прошли через всё это и никогда не умирали? ― поражённый, спросил я.

            ― Обрати внимание на точную формулировку в священном писании. Она указывает, что воля Иисуса ― чтобы я пребыл, пока он не придёт опять, тем не менее, он не сказал, что я не умру. Я умирал несколько раз, но был вновь оживлён и исцелён Богом... что-то вроде случая с Лазарем, за исключением того, что когда меня оживляли, я мог выбирать свой возраст, в котором буду воскрешён. Обычно я выбираю лет двадцать с небольшим.

            ― Но сейчас вам на вид около шестидесяти. Это тот возраст, который вы выбрали на этот раз?

            ― Нет, мой друг. Последний раз, когда я умер, меня  оживили так, что я выглядел примерно на двадцать один. Это было тогда в 1944 году. С того времени я старел, как обычно. Возраст моего тела в настоящее время около семидесяти одного года.

            ― Вы хорошо выглядите для семидесяти одного, ― заметил я с улыбкой.

            ― Я научился заботиться в разумных пределах о своём теле и научился преодолевать болезни. Я не болел уже около 1500 лет, и даже тогда я был неосторожен и был отравлен врагом, так что не болел по обычным причинам.

            ― Итак, как вы умерли в 1944 году?

            ― Был повешен на рояльной струне своенравным братом.

            ― Наверняка он был своенравным, это уж точно. Кто был этот человек?

            ― Адольф Гитлер.

            ― Гитлер! ― воскликнул я.
 

            Через несколько мгновений, пока я вбирал в себя этот миг, я спросил:

            ― Так вы были в концентрационном лагере или что-то вроде этого?

            ― Нет, ― он на секунду остановился и продолжал. ― Я жил среди немцев и помогал в попытке низложить нацистов изнутри.

            Мои глаза расширились.

            ― Я помню, читал о мятеже против Гитлера, который возглавил одноглазый человек с тремя пальцами.

            ― Этот человек был Клаус Шенк фон Штауфенберг, который предпринял очень смелую попытку отстранить Гитлера от власти. Там я работал с небольшой группой конспираторов и воодушевлял их, но не всё, что делает ученик, достигает цели. После провала попытки Штауфенберга убить Гитлера, все, от кого даже попахивало неприязнью к Гитлеру, были убиты. Я не мог бежать и был одним из тех, на кого устроили облаву, и был повешен на рояльной проволоке, потому что они не могли найти обычной верёвки.

            ― А вы испытываете боль, когда вас убивают?

            ― Когда я получаю телесные повреждения, я чувствую то же, что чувствовал бы и любой другой человек, но я научился нейтрализовывать дискомфорт, отключаясь от него.

            ― Что же, когда вы умираете, и вас оживляют, вы сохраняете полную память о своём прошлом?

            ― Когда меня оживляют, я теряю уйму своих воспоминаний, но потом, посредством глубокого созерцательного размышления я научился возвращать себе наиболее важные. В этом, если угодно, заключается моё преимущество перед другими. У меня память, которая восходит к 2000 лет назад. Если бы мне пришлось писать рассказ о всей своей жизни, он занял бы много томов.

            ― И что вы делали за прошедшие пятьдесят лет?

            ― Это долгая история, но я дам тебе скелетный набросок. После того как меня оживили, я увидел, что следующей главной угрозой был Советский Союз, и я провёл большую часть своего времени там. Однако, мне не разрешается быть главным игроком. Моя миссия ― это работать, вдохновлять и учить тех людей, которые могут изменить мир в положительную сторону. Таким образом, в России я работал с теми, кто стремился к свободе и демократии, и воодушевлял их на движение вперёд. Христос сказал мне, что моя работа помогла подготовить падение коммунизма и Берлинской стены.

            Я также путешествовал в Китай и работал с Христом, чтобы воодушевить студентов на площади Тяньаньмэнь, но, как я тебе говорил, не всё, что я делаю, немедленно достигает цели.

            Сейчас мы живём во время великих возможностей. Власть и тирания, которые правили коммунизмом в Советском Союзе, по существу пришли к концу. У нас всё ещё есть Китай и страны третьего мира, ядерное оружие которых будет предметом беспокойства, но я увидел окно возможности, когда я могу сделать перерыв и предложить миру некоторые чисто духовные учения. Я предвкушал это на протяжении нескольких жизней. Я только надеюсь, что ты готов к тому, что я должен дать тебе, мой друг.

            ― Я всегда интересовался философией, ― сказал я, ― и духовной стороной жизни. Если вы хотите учить меня, то я ― губка, готовая впитывать. Однако, одно мне любопытно. Почему вы выбрали меня?

            ― Христос выбрал тебя. Он настроил мой колокольчик на твои вибрации и отправил меня в Бойсе, чтобы послать тебе вызов.

            ― Вызов?

            ― Да. Перед тем, как свершается любая великая работа, вначале должен быть отклик, при свободе воли, на какой-либо духовный вызов. Ты должен был дать ответ по свободной воле на колокольчики, которые ты слышал, и разыскивать меня, как я разыскивал тебя. Ученик должен встретиться с Учителем на полпути.

            ― Эта миссия, которая есть у вас для меня... Что, она тоже основывается на моей свободной воле?

            ― Конечно. Ты можешь её принять или отвергнуть. Немногие ученики, однако, отказываются от миссии учительства. Зато проблема в том, что большинство из них запарывают свои миссии тем, что стремятся к собственной славе, вместо того чтобы передавать её по цепочке, связывающей нас с Единым Богом.

            ― И что это за цепочка такая?

            ― Всякий раз, когда истинное знание приходит на Землю, оно приходит через цепочку душ, которые связаны с Единой Великой Жизнью. Если ты примешь миссию, ты будешь связан со мной, я связан с Христом, а Христос связан с сущностью, которую он называл Отцом в Новом Завете. Отец связан с Богом таким единством, что Он ― одно с Богом, и Он является Богом во всех отношениях, насколько это может осознать средний человек. Все связи выше Отца Вечного настолько далеко за нашими пределами, что среднему человеку бесполезно о них думать.

            ― Вы имеете в виду, что есть жизни  выше Иисуса и Отца Иисуса?

            ― Немного пользы будет, если вдаваться в подробности об этом сейчас, так как это кое-кого обидит, так как правда всегда задевает. Меня убивали много раз просто потому, что на меня смотрели, как на еретика.

            Джон продолжал:

            ― Я скажу тебе такую вещь. Представь себе сознание одной лишь клетки в твоём теле. Теперь представь себе сознание всех твоих клеток, собранных вместе, которое является твоим собственным сознанием. Разрыв в сознательности между тобой и клеткой столь велик, что общение на индивидуальной основе нецелесообразно. Тем не менее, если у тебя проблема с ногой, которая состоит из миллиардов клеток, ты уделишь внимание её лечению и в ходе этого принесёшь пользу не только ноге в целом, но также и миллиардам индивидуальных клеток в ней.

            Единый Бог управляет огромной вселенной, и как раз сейчас этот сектор и является ногой, которая болит. Ты и я ― клетки, которые работают сообща со многими другими клетками, чтобы исцелить ногу. Это всё, что я скажу тебе об этом в данный момент. Нам надо плотно заняться твоей миссией, так как я не уверен, сколько времени пробуду с тобой.

            ― Почему вы не уверены?

            ― Если всплывёт на поверхность мировой кризис, меня могут отозвать от тебя.

            ― Хорошо. Постараюсь вас не отвлекать, ― сказал я. Я поразился самому себе, что стал так доверчив, поскольку обычно я весьма скептичен по отношению к бредовым или странным заявлениям. Но причина, по которой я не мог ставить под вопрос правдивость этого человека, заключалась в том, что он казался таким знакомым, как старый друг, и я не мог отрицать те воспоминания, которые он внедрил мне в память. Я должен был спросить:

            ― В чём состоит моя миссия?

            ― Первая часть твоей миссии ― учить Ключам.

            ― Что это за Ключи?

            ― Имеется двенадцать Ключей Знания, двенадцать Ключей Понимания и двенадцать Ключей Вечной Жизни. Мне надо обучить тебя им, и ты будешь учить им других.

            ― Вы уверены, что нашли подходящего человека? ― спросил я. ― Я немного преподавал, но я не Моисей.

            ― Моисей тоже не думал, что был великим учителем, но отлично справился.

            ― Ну, я бы отказался преподавать что-либо, что мне самому не понятно, ― сказал я.

            ― Это в точности то качество, которое мы ищем в ученике, ― сказал он.

            ― Вот что я вам скажу, ― заявил я, ― дайте мне какие-нибудь из ваших учений, я обдумаю их, и мы начнём с этого.

            ― По крайней мере, ты готов начать процесс, ― сказал Джон, ― но я могу выдавать тебе ключи только по очереди.

            ― Хорошо, я полагаю, не повредит выучить пару ключей, а затем, если они станут понятны, я мог бы продолжать.

            ― Логичное умозаключение, ― констатировал Джон.

            ― Итак, когда мы начинаем? ― спросил я.

            ― А что, если сейчас? ― сказал Джон.

            ― Прямо сейчас? Боюсь, я не подготовлен. Мне даже не на чем писать.

            ― Это не ваш стандартный метод обучения, ― сказал он, ― никакая бумага тебе не понадобится.

            ― Что же тогда мне нужно?

            ― Тебе нужно использовать свою способность понимать так, как никогда ты не использовал её раньше...

            В предвкушении, целых долгих пятнадцать секунд я не произнёс ни слова.
 

 

Глава  5

 

Намёки и Первый Ключ

 

            Я собрался с силами и осведомился:

            ― Итак, как мы будем это делать?

            ― Если бы я просто сказал тебе ключи, твоё понимание их оказалось бы весьма ограниченным, и ты не оценил бы глубину знаний, которые лежат за ними. Вместо этого мы воспользуемся тем, что называется интуитивным принципом. Я дам тебе обрывки информации, или намёки, и ты обдумаешь, куда они тебя ведут, и дашь мне свой интуитивный отклик. Затем я дам тебе больше намёков, до тех пор пока ты не придёшь к пониманию этого принципа. Иногда это понимание приходит постепенно, а иной раз мгновенно, как вспышка света.

            ― Так вы собираетесь дать мне намёк сейчас?

            ― Да. Первый намёк тебе ― это вопрос: "КТО ИЛИ ЧТО ТЫ?" Или если поставить его в первом лице, ты спросишь: "КТО ИЛИ ЧТО Я?" Всякий раз, когда тебе даётся намёк, тебе разрешается задавать достаточное количество вопросов, чтобы направление намёка уложилось у тебя в голове, разжигая твою интуицию. У тебя есть, что спросить?

            ― Я, пожалуй, попытаюсь угадать ответ. Он кажется достаточно простым. Я ― это человеческое существо.

            ― Это определение твоего физического присутствия, но термин "человеческое существо" ― это просто термин, сотрясающий воздух, ничего не говорящий о том, кто ты есть. Подумай снова. КТО ИЛИ ЧТО ТЫ?

            Очевидно, Джон не собирался легко меня отпустить, так что я немного поразмышлял и ответил:

            ― Если я правильно помню, Священное Писание говорит, что мы якобы являемся  сынами Божьими. Это то, что мы есть?

            ― Это верно, что ты человеческое существо. Ты также и сын Бога, как учит Писание. Но сказать, что ты человек или сын Божий, богоподобный или ангельский, значит немного. Это просто словесные выражения, у большинства из которых мало смысла. Позволь мне снова спросить тебя, КТО ИЛИ ЧТО ТЫ на самом деле?

            Поначалу это казалось нетрудным, но я начал понимать, что это может быть сложнее, чем я думал. На некоторое время я задумался, перебирая в памяти все учения, которые мог припомнить, о том, кто я есть, и затем ответил:

            ― Некоторые говорят, что я дух или душа. Это то, что я есть?

            ― А что такое дух или душа?

            ― Ну, наверное, это я без своего тела. Вероятно, то, что продолжается после смерти.

            ― Если бы я сказал тебе, что ты дух, это говорило бы тебе о том, кто или что ты есть?

            ― Ну да. Пожалуй.

            ― Что это тебе говорит?

            ― Это говорит мне, что я... что я... ну, своего рода духовная сущность...

            ― Разве ты не усвоил из бейсик-инглиш, что не полагается давать определению слову тем же словом, которому ты даёшь определение? Ты не определяешь "красное", говоря: "Это красное". Ты не определяешь "дух", говоря: "Это дух". Позволь мне повторить. Если я говорю, что ты дух, что это говорит тебе?

            Я уже собрался было определить дух, опять используя слово "дух", но поймал себя на этом и на некоторое время задумался.

            ― Наверное, если я дух, то я не материальный.

            Тогда Джон потянулся ко мне и схватил меня за запястье.

            ― Но я чувствую твоё физическое существо. Так ты действительно дух?

            ― Ну, я думаю, я физическое существо с духом.

            ― Давай я кое-что тебе объясню, что ты должен помнить на протяжении этого курса. Я всегда буду говорить с тобой точно. Я не сказал, что у тебя есть дух, а спросил тебя, что бы это значило, если бы ты был духом.

            ― Наверное, это значило бы, что я не материальный.

            ― Наконец-то прогресс! ― сказал Джон. ― Но если ты не материальный, что тогда остаётся?

            Я немного подумал.

            ― Дух, я полагаю.

            Джон вздохнул.

            ― Повторяю снова, а что такое дух?

            ― Я точно не уверен... Может, жизнь, сущность, вибрация. Это то, чем мы являемся, когда мы не материальны.

            ― Но если ты дух, то ты им также являешься, когда ты материален. Если ты дух, тогда ты всегда дух. Думаешь, в тебе что-то меняется между тем, когда ты Дух, и когда ты не Дух?

            ― Думаю, что нет.

            ― Теперь у тебя есть пища для размышлений. Подумай над этим вопросом в течение следующей недели. Мы встретимся через семь дней и разберём твои соображения, и я дам тебе больше напутствий. Пожалуйста, повтори мне вопрос ещё раз.

            ― Что такое дух?

            ― Нет, друг мой. Это последовало за вопросом. Если ты собираешься получить правильный ответ, ты должен размышлять над правильным вопросом. Что это за вопрос?

            ― Кто я?

            ― Не совсем. Подумай опять. Какой был вопрос? Вспомни, что я сказал о точности формулировки.

            ― Он был: "Что такое я?"

            ― Подумай ещё.

            Я вернулся мыслями к началу. Был он: " КТО ИЛИ ЧТО Я?"

            ― Правильно, мой друг. Теперь обдумывай эту точную формулировку и направление нашей беседы в течение следующей недели. Делай заметки о том, что приходит тебе в голову, независимо от того, сколь неуместными или нелепыми ни показались бы тебе эти мысли. Кроме того, держи эту мысли в голове, пока мы продвигаемся вперёд. Иногда намёки помогут тебе выявить направление, в котором тебе не следует двигаться, или неправильные ответы, так что в конце концов останется только путь истины.

            ― Интересно, ― признательно кивнул я.

            ― Теперь позволь мне ещё раз спросить. Если бы я сказал тебе, что ты дух, это много сказало бы тебе о том, кто или что ты?

            ― Думаю, в действительности это не говорит мне многого.

            ― Ты прав. Даже если утверждение верно, оно очень мало значит для тебя или кого-то другого на твоём нынешнем уровне понимания. Когда ты освоишь и если ты освоишь первый принцип, ты, по крайней мере, получишь наряду с ним какую-то способность понимать.

            ― Увлекательно.

            Я ощущал себя Споком в "Звёздном Пути", наблюдающим за развитой расой пришельцев.

            ― Время почти истекло. Мне надо идти.

            ― Джон, у меня есть ещё один вопрос.

            ― Да...

            ― Могу я поделиться тем, что узнал, со своей женой?

            ― Если ты добьёшься успеха, ты будешь делиться своими знаниями со всем миром. Поскольку судьбы мужчины и женщины таковы, чтобы стать единым, тебе следует делиться всем со своей заслуживающей доверия женой. Но больше никому не рассказывай о своих приключениях, пока не наступит подходящее время или пока ты не будешь отрезан от дальнейших учений. Дай-ка мне счёт.

            ― Кажется странным, чтобы апостол Иоанн покупал мне кофе. Я бы подумал, что кто-либо вашего уровня просто материализует то, что нужно.

            ― Как мало ты понимаешь правильное использование могущества, мой друг. В мире людском, взаимодействуя с людьми, я должен быть как человек, точно такой же, как ты. Ты узнаешь о силах позже, ― он пожал мне руку. ― А теперь, до свидания.

            ― Где и когда я увижу вас вновь?

            ― Я работаю звонарём семь дней в неделю в супермаркете "Альбертсонс". Меня легко найти. Возвращайся через семь дней, в следующий четверг, и мы продолжим урок.

            ― Хорошо. Непременно, ― сказал я, наблюдая, как он заплатил за кофе и вышел за дверь. Я наполовину ожидал, что моргну и увижу, как, идя по тротуару, он исчезнет, но он не исчез. Он просто выглядел как обычный пожилой человек, прогуливающийся по аллее, пока не пропал из виду.

< Предыдущая		Следующая >